В XVIII в. лишь Россия официально ввела в действие идентификацию людей из групп риска. Указом Великого Петра I в 1712 г. было велено всем рекрутам, специально отобранным для прохождения службы на флоте или в армии, наносить отличительные татуировки. Для этого был изобретен специальный инструмент, в котором положение игл менялось с целью изменения наносимого идентификационного номера.
У Джона Кеннеди на плече была вытатуирована черепаха, а Уинстон Черчиль имел татуировку в виде якоря. Кстати в 1900 г. было установлено, что 90% военных моряков США имеют татуировки. Черепаха означает, что моряк пересёк экватор.
В годы Первой Мировой войны солдаты на фронте в минуты затишья делали друг другу наколки. Ими двигала идея наносить отличительные знаки для идентификации товарищей в случае гибели или получении тяжелых ранений.
Все члены фашистского СС обязательно имели кроме татуировки отличительного знака «СС» (две молнии), еще и наколку группы крови. Такие татуировки делались на плече, под мышкой, а иногда даже не нёбе.
Известен случай татуировки, направленной против военной службы. Во время войны во Вьетнаме американский призывник сделал себе татуировку в виде двух неприличных слов на ребре правой ладони. Татуировку было видно, только когда он отдавал честь, так что в армию его не взяли.
Многие учёные задавались вопросом, зачем военные и моряки делают себе наколки, но до сих пор не нашли ответа, почему эта вековая традиция имеет такое распространение.
Некоторые психологи полагают, что стремление военных наносить татуировки является ни чем иным, как инстинктом самосохранения. Наколки, безусловно, должны быть уникальными, чтобы можно было легко узнать ее владельца при гибели или тяжелом ранении.
Цель современной армейской татуировки – это не только стремление к идентификации, а, в большей степени, память солдата о воинской службе и значимых событиях в его военной биографии.
Наколки так же различаются в зависимости от рода войск и военной специальности. Например, изображение террориста в оптическом прицеле говорит о том, что владелец такой татуировки является снайпером. Разведчики накалывают изображение летучей мыши или совы. Спецназовцы – нечто устрашающее (череп, волка, барса и т.п.). Есть такие, кто, не мудрствуя, изображает на предплечье нарукавную нашивку своего подразделения.
Вспоминается анекдот по этому поводу:
Приходит мужик в тату-студию и говорит мастеру:
– Ты танк на спине наколоть смогёшь?
– Легко!
– Давай, только во всю спину.
Через две минуты после начала работы татуировщик говорит:
– Готово!
– Так быстро?
– А что такого, всего-то четыре буквы...
Во многих воинских частях существуют свои традиции нанесения татуировок. К примеру, призванные осенью накалывают дракона, а весной – орла. Те, кто служил на Северном Кавказе, изображают скорпиона, участники же боевых действий рисуют его жалом вверх.
О татуировках написано немного. Вначале это были только книги МВД для служебного пользования. Позже появились немногочисленные издания о воровских татуировках для широкого круга, рекламная продукция различных салонов современного татуажа. Теперь можно кое-что найти в интернете, но это в основном работы современных мастеров (фэнтези, тема смерти, животные, растения и т.д.). О военных и в частности о пограничных татуировках до сих пор ничего не издано. А ведь армейская татуировка, значки-самоделки, нашивки-самоделки, рисунки в дембельских альбомах – часть нашей культуры. Хотим мы это признать как культуру или нет, но это реальность, это часть нашей жизни, истории, если хотите.
Хотелось бы сказать, что не всегда коллекционирование татуировок можно отнести к нравственным видам деятельности. Тут, как и в любом другом хобби бывают извращения. Я читал, что был даже такой коллекционер в фашистской Германии, который, используя своё служебное положение, собирал натуральные татуировки, срезанные с заключённых концлагеря. Этот метод коллекционирования иначе как изуверством назвать нельзя. «Такой хоккей нам не нужен…»
